|
Дружба наша оказалась избавленной от быта и обыденности: встречи с Ка¬тюшей были редки, но метки. Это был праздник взаимной приязни, пир импро¬визации... Мы весело нахваливали друг друга, взаимозаряжаясь энергией (тогда это слово еще не было расхожим до неприличия). Мы говорили друг другу те самые комплименты, которые сильно скрашивают всем пишущим и поющим «короткую такую»... Я это к тому, что Катя осталась для меня человеком абсо¬лютно радостным.
Произошедшее дает безвременную возможность оценить и застолбить. Уве¬рен, не только я считаю, что фигура Кати Яровой имеет место, она есть не про¬сто в русском шансоне, но и в словесности — уже хотя бы в смысле т. н. работы со словом и со словами. Не так мало: несколько песен-жемчужин, стихи, кото¬рые помнят, божественный венок сонетов... Я придаю повышенное значение таким, например, строчкам — из песни слова! — «Освободите наш топчан, здесь топчаны для свердловчан!..» Недавно я лишний раз убедился в том, что Катины песни и в пересказе способны впечатлять сегодня всех, кого хочется посвятить в это имя. Лучшие не устаревают и вопреки, и благодаря точнейшим и ароматнейшим деталям своего времени, которое так снайперски схвачено в этих пес¬нях.
...Сегодняшняя жизнь Кати представляется, слышится мне длящейся, щемя¬щей, мерцающей мелодией, внятной для всех, кому довелось ее знать.
Москва
|
15 апреля 1957
