Татьяна Янковская. Из интервью Владимиру Спектору

Владимир Спектор: Расскажите о себе, каким было начало Вашей литературной деятельности?

Татьяна Янковская: По образованию я химик, окончила Ленинградский государственный университет и аспирантуру института синтетического каучука ВНИИСК. Писать начала уже в США, благодаря знакомству в 1990 году с бардом Катей Яровой. Мне принесли послушать кассету с ее песнями, и они настолько меня потрясли, что я предложила организовать ее выступление у нас дома, хотя раньше ничем таким не занималась. Я знала, что после приезда в Америку на гастроли у Кати обнаружили рак, она прошла курс лечения и была заинтересована в заработке. Kонцерт был замечательный, а на следующий день после ее отъезда я потеряла работу – в Америке тогда был очередной кризис. Катя, с которой мы сразу подружились, утешала меня, говорила, что все в жизни не случайно: «Может быть, вас уволили для того, чтобы вы сделали что-то такое, о чем вы еще сами не знаете». У меня появилось время, чтобы помочь ей с устройством концертов, и по мере того, как я знакомила людей с ее творчеством, во мне росло беспокойство, что эти прекрасные песни, которые бесхозно гуляют по свету, кто-нибудь просто присвоит, а потом поди докажи, кто автор, – ведь у нее нет ни аудиоальбома, ни книги, нет статей о ее творчестве. Я стала искать, кто бы взялся написать о ней. Все пообещали, никто не написал. Пришлось написать самой. Как только я закончила, мне предложили место заведующей лабораторией в компании, где я когда-то работала. Катя вскоре вернулась в Москву, не увидев статьи. А через два месяца от нее пришло письмо: в популярной газете «Час пик» появилась публикация «No problem, но душа осталась в России», где Катины лучшие песни приписывались какой-то эмигрантке, живущей в США. Катя писала, что моя статья очень бы ей сейчас пригодилась «как некое свидетельство из Америки». Я отправила статью в «Континент» в Париже и сразу получила письмо от Владимира Максимова, что они ее напечатают в первом номере 1992 года, а осенью 91-го сокращенный вариант был опубликован в газете «Новое русское слово». Уже когда Кати не было (она умерла в декабре 1992 года), я вспомнила ее слова, и до меня вдруг дошло, что меня уволили, чтобы я написала о ней статью. Потом я продолжала писать уже не только о ней, потом к эссеистике добавилась проза. Так сложилось, что мне пришлось заняться изданием сборника Катиной поэзии, работой над избранным ее песен на трех дисках, и тут очень пригодились наши с ней разговоры о творчестве, о литературе, о ее поэзии. Она присылала мне все, что писала в последние годы.