Катя была с нами пять лет, являлась непременной участницей литинститутских отчетных вечеров и в 1988 году защитила дипломную работу на «отлично». Ее палитра оказалась многокрасочной - лирика и улыбка, ирония, переходящая в сарказм, а порой не по-юношески мудрые обобщения. |
Нелирический монолог лирической героини |
|
Венок сонетов
Н. Я.
1
Мои печали не по силам
Тому, кто дремлет на ходу,
К тому ж, отмечу я курсивом,
В любовном пламенном бреду
И в упоительном экстазе
Молчанье — золото? Мура!
Цветы засохли в вашей вазе,
И их давно сменить пора.
Писать стихи — какая глупость!
Быть ангелом — какая чушь!
Любви мужской известна скупость,
Будь он любовник, будь он муж.
Но даже средненький сонет
Прекрасней всех иных побед.
2
Прекрасней всех иных побед —
Победа духа над кроватью,
Но, сколько ни даю обет,
Мужчин, как наших меньших братьев,
Люблю я как царей зверей,
А также женщин, потому как
Они детей рожают в муках —
Мне жалко их как матерей.
А также я люблю вино,
Наряды, деньги и машины,
И чтобы с Вами заодно
Меня любили все мужчины.
Ведь обладает адской силой
Все то, что сводит нас в могилу.
3
Все то, что сводит нас в могилу,
Все то, что гибелью грозит,
Для сердца нашего так мило,
А потому нас и манит.
Я не люблю диеты строгой,
А также горнолыжный спорт,
Бассейны, бани, хатха-йогу,
Я не люблю ходить на корт,
Где полубоги, полуснобы
Об стенку ударяют мяч,
Играют в лаун-теннис, чтобы
Хоть как-то мускулы напрячь.
А мне милей дым сигарет,
Любовь, печаль и прочий бред.
4
Любовь, печаль и прочий бред,
Прыжки, ужимки и кокетство
Уже преподносили с детства
Мне неприятности и вред.
Но все же Евы толстозадой
Милей мне стройная Лилит.
Мужчинам же другого надо —
Им пышность радости сулит.
Раз жировой прослойки нету,
То для соблазна нет причин.
И сколько ни ищу по свету,
Других не встретила мужчин.
Шипящих змей ношу корону
Я — с нежным личиком Горгоны.
5
Я — с нежным личиком Горгоны,
Сестра ехидны и химер,
Не признаю муштру, погоны,
Уз постоянства, крайних мер.
Мои желания и страсти
Шипят на умной голове.
Цепей, наручников запястья
Мои не ведали. Молве
Записывать меня в поэты
Угодно. Я пока молчу,
Но все ж, скажу вам по секрету,
Я быть поэтом не хочу —
Как дура с писаной гитарой!
Я предпочла бы быть гетерой.
6
Я предпочла бы быть гетерой,
В обнимку с мраморной Венерой
Сидела б в Риме у фонтана
Полугола и полупьяна.
Меня б не мучили заботы:
Обувка, нижнее белье,
Ребенок, школа и работа,
Развод, обмен, раздел, жилье.
Я б пела песни и любила
Достойных римлян и рабов.
Там с этим делом проще было —
Моральных не было оков.
Гуманны были там законы
Во времена прекрасны оны.
7
Во времена прекрасны оны,
Когда попристальней взглянуть,
Гуманны не были законы —
Рабы, восстанья, просто жуть.
Да и мужчины были те же:
То эгоисты, то невежи,
И так же недостойны лести,
И так же сделаны из жести.
Из жести, стали, сплавов, меди,
А женщины, конечно, леди,
От этого всего устали
И жаждут, чтоб от них отстали.
А я средь женщин массы серой
Могла б соперничать с Венерой.
8
Могла б соперничать с Венерой
И жить с богами наравне.
А подойти с высокой мерой,
Так сам Юпитер пара мне.
Несостоятельный любовник,
Придирчивый не в меру муж.
О боже, кто, скажи, виновник
Моих невыразимых мук?!
Со мной быть нужно осторожным
И не валяться на боку.
И что Юпитеру возможно,
То не дозволено быку.
Но за Юпитера пока
Держу я каждого быка.
9
Держу я каждого быка
За все, и даже за рога.
Но, да простят мне эту дерзость,
За что они меня все держат?
Я прихотлива и вольна,
Себе шныряю на просторе,
Как пресловутая волна,
Вся в пенно-кружевном уборе.
Я из капризов создана,
Измен, коварства и повадок.
Я чашу страсти пью до дна,
И мне напиток этот сладок.
Хоть ноша жизни нелегка,
Держать не устает рука.
10
Держать не устает рука
Гитару, плетку, чашу, ношу.
Так буду мучиться, пока
С себя я все это не сброшу.
Я брошу все, настанет день:
Курить, ругаться матом, мужа,
Пить, Родину, хандру и лень,
Петь песни и готовить ужин.
Освобожденная душа
Взлетит к каким-то высям горним,
Окинет сверху не спеша
Все копошенье взглядом гордым.
Пора, наверно, понемногу
Мне подзаняться хатха-йогой...
11
Мне подзаняться хатха-йогой
Советуют специалисты.
И я начну, пожалуй, с богом,
Пить мяту и тысячелистник,
Начну проращивать пшеницу,
Жевать орехи и коренья
И жизни новую страницу
Начну без страха и сомненья.
Я возлюблю себя как бога,
А может быть, еще нежней.
От жизни нужно мне так много,
А может быть, всего нужней
Режим. Режим наладить строгий
Неплохо бы себе в подмогу.
12
Неплохо бы себе в подмогу
Ходить на корты каждый день
И выправляться понемногу —
Отступит, может быть, мигрень!
А может, только иностранец
Меня оценит и поймет,
Фирмач, к примеру, итальянец,
И он с собой меня возьмет
Туда, где секс, духи и вина,
Где солнце светит круглый год
И где у каждого машина,
А может, даже самолет.
Себя когда-нибудь продам
В конце концов, признаюсь вам.
13
В конце концов, признаюсь вам,
Не так уж дорого я стою.
Своим вниманьем удостою
Любого, кто захочет сам.
Себя, как целую державу,
Корону, скипетр — к ногам!
Держи, носи, цари на славу!
Зажги — сгорю! Проси — отдам!
Но слишком велика держава,
Корона давит, трон высок,
На королеву нет управы,
Хоть дулу подставляй висок —
Тому, кому себя продам,
Я, как и всем, не по зубам.
14
Я, как и всем, не по зубам
Родной стране и городам
Непритязательным и серым,
Их служащим и офицерам.
Но песня перехватит горло,
И я опять с душою голой
Стою, открыта всем ветрам,
Всем городам, стране и Вам,
Чей образ не дает покоя.
Увековечу Вас строкою,
Но при условии, что Вы
Меня оставите в живых.
Я о пощаде запросила —
Мои печали не по силам.
15
Мои печали не по силам.
Прекрасней всех иных побед
Все то, что сводит нас в могилу, —
Любовь, печаль и прочий бред.
И с нежным личиком Горгоны
Я предпочла бы быть гетерой,
Во времена прекрасны оны
Могла б соперничать с Венерой.
Держу я каждого быка,
Держать не устает рука,
Мне подзаняться хатха-йогой
Неплохо бы себе в подмогу.
В конце концов, признаюсь, — Вам
Я, как и всем, не по зубам!
|
Сегодня, в день смерти Кати, публикуем откровенные, пронзительные воспоминания Татьяны Зуншайн, которая волею судьбы стала для Кати семьей, другом и сиделкой в самый тяжелый период Катиной жизни. Низкий поклон тебе, Танечка, за эти три с половиной месяца и за этот рассказ!
И еще одно важное событие в память о Кате накануне 30-летия со дня ее смерти. Наконец вышел в свет долгожданный третий том Антологии «Уйти. Остаться. Жить», посвящённый безвременно ушедшим поэтам. Среди них в книге представлена и Катя Яровая – подборкой стихов и замечательными статьями Евгения Евтушенко и Елены Семёновой. Ее лицо проступает среди звезд на обложке книги. Благодарим творческую команду Антологии Бориса Кутенкова, Николая Милешкина и Елену Семенову и желаем успехов в их благородной миссии! Книга вошла в топ-лист Экспертного сообщества Международной ярмарки интеллектуальной литературы non/fiction№24, недавно прошедшей в Москве. Подробности проекта и заказ книги по ссылке: http://wyrgorod.ru/shop/details_13331.html
Внимание! Презентация книги состоится 17 декабря в 15.30 в «Книжном клубе» по адресу: Москва, Покровский бульвар, 6/1.
Здесь также будет возможность ее купить.
Как правило, накануне Катиных памятных дат (12 декабря и 15 апреля) начинает что-то происходить, связанное с ее именем. Вот и сейчас, в преддверии 30-летия со дня ухода Кати, в Новосибирске, городе, где закончился ее земной путь, в Театре Арт-Усадьба с успехом прошла премьера спектакля «Святая Валентина», в котором звучит стихотворение Кати «Как боятся стихий…» На память зрителям осталась программка с полным текстом стихотворения. Благодарим драматурга Алену Гузееву за идею использовать в пьесе стихи Кати Яровой, а также режиссера Николая Навроцкого и актрису Ирину Богирову. Желаем дальнейших успехов спектаклю и всей творческой группе!
15 апреля 1957
